[Max Fluder]

[SPOILER="Окончание"]Допрос продолжает защитник подсудимого Андрей Еремин: Известно ли вам, проводились ли в отношении Курихина оперативно-розыскные мероприятия и находился ли он в оперативной разработке?

Борисов: В связи с тем, что фамилия Курихин проходила по литерному делу. Литерному делу в отношении всей группировки “Парковские”, можно сделать вывод что в отношении его, как и других, проводились соответствующие оперативные мероприятия. И еще. У нас было дело об убийстве прокурора Саратовской области 13 февраля 2008 года. По этому делу была допрошена масса людей. В том числе, в ходе судебного процесса ряд материалов был приобщен. По этому делу был допрошен замначальника ГУВД по Саратовской области Орлов Борис Борисыч, который ранее работал в Приволжском РУБОПе. И здесь конкретно. Вот он был допрошен 12 мая 2008 года, и он конкретно тогда сказал: “Депутат Саратовской областной думы Курихин Сергей Георгиевич мне незнаком. Никогда с ним не встречался. С Фейтлихером Леонидом Натановичем, депутатом Саратовской городской думы я знаком, дружеских отношений между нами нет... В отношении Курихина С.Г. и Фейтлихера Л.Н. вероятно ведутся оперативные дела в ГУВД по Саратовской области”. Том 32-й, листы дела 98-102. Если Орлов, генерал, начальник УБЭП по Саратовской области об этом говорит, то он за свои слова отвечает или как? Это его официальные показания по делу об убийстве прокурора области.

Еремин: Вячеслав Александрович, вы сказали в показаниях, что правоохранительные органы тряслись от страха перед членами преступных группировок. Скажите, в этом ли главная причина того, что не все члены “Парковской” группировки были осуждены. Или причина была в коррумпированности, отсутствии оперативной информации, профессиональной неспособности противостоять преступным группировкам?

Борисов: Вопрос звучит слишком обще и касается фактически всей криминогенной обстановки в Саратовской области в 90-е годы. Насколько я помню, как минимум по 97-й год сотрудники милиции заработную плату не получали по несколько месяцев. А например в Сибири по полгода и больше. Деньги прокручивало руководство органов внутренних дел, потому что в газетах обещали, что мы вам дадим 3200 процентов годовых. Зарплату не получали. Многие сотрудники милиции стрелялись, потому что нечем было кормить свои семьи. Фактически в каждом районе действовала группировка, которая давила милицию, и нередко милиция и прокуратура вставали на сторону этих группировок. Например Хапалин (лидер группировки “Хапалинские”, - “ОМ”) мне конкретно сказал еще в конце 80-х прям под протокол: “Для меня в Заводском районе Советской власти нет. У меня отношения с милицией, прокуратурой, администрацией, вот такие!”. Все. Именно поэтому у РУОПа тогда появился авторитет. Люди шли конкретно тогда с заявлениями именно в РУОП, потому что на местах от них просто отпихивались, и эти материалы не регистрировались. Далее, что могу сказать. Преступлений была масса. И чтобы отработать все эти преступления, это было невозможно. Следственный отдел, который был при Приволжском РУОПе, он состоял... то это было семь человек по началу, то потом несколько человек добавилось. Все! Нельзя было обработать эту массу материалов. Все нельзя было расследовать. И штата не хватало. Был вал преступности. Фактически каждый день совершались убийства, не то что там просто вымогательство. Свидетели отказывались давать показания. В суде дела разваливались. Почему? Свидетели просто не приходили или отказывались давать показания, в том числе в качестве потерпевших. И вопрос этот не ко мне, почему материалы не дошли. Была очень нехорошая обстановка. Фактически вопрос стоял о жизни, в том числе для сотрудников милиции.

Отвечая на вопрос адвоката Еремина о том, не получал ли он от своих подследственных информацию о членстве Курихина в преступных группировках, Борисов ответил: Ну вот у меня дело Кокорева, это 1993 год. На тот момент господин Курихин еще не котировался, будем так говорить, по “Парковской” группировке. Это 93-й год. И если уж на то пошло, здесь в отношении Курихина, у него тут разрыв идет. Он всегда указывает в своей биографии. Он не может сказать где он работал с 93-го по 2003-й год. Десять лет. Он никак не может объяснить, где он находился. За время работы следователем, мне приходилось расследовать не менее пяти дел по “Парковской” группировки. Никто не собирался официально делиться информацией в отношении других членов. Им-то зачем это нужно было? Они под стражей находились.

Допрос продолжает сторона обвинения. Гособвинитель Андрей Склемин задал несколько вопросов о принципах хранения оперативных данных в РУБОПе

Борисов: Оперативники писали вручную, это было нечитаемо. В Приволжском РУБОПе работал Эдуард Аблязов, который позже стал начальником УФСКН в Орловской области. Он и его группа обработали громадное количество оперативных материалов, я видел эти тома, переведя их в электронный вид. В каждом оперативном деле еще с тех времен есть отметка — забито в компьютеров. Были кошмарные матричные принтеры, на них печатали. Копиры были очень плохие, невозможно понять текст. Таким образом и изготовлялись оперативные дела. Был обмен оперативными материалами между разными структурами. Информация в другое подразделение давалась с разрешения руководства. При этом часто давался меморандум-резюме, чтобы не расшифровать агентурную сеть. Конкретно оперативные данные имели оперативные работники, которые работали со мной по конкретным делам. У меня не было компьютера, я с ним не работал. Но если мне надо было, я подходил к оперу. Он мне или давал распечатку, которая мне нужна была. В большинстве случаев она не помещалась в материалы уголовного дела. Потому что это была служебная информация, не надо ее рассекречивать. Оперативник для судов писал обобщенную информацию, остальное оставалось за кадром. В том числе по тому кто где был учредителем юридически лиц, это в справки для уголовных дел не включалось. Полностью нельзя было оперативную информацию включать в уголовные дела. Это самоубийство было для некоторых людей.

Гособвинитель Склемин: А оперативная информация всегда находила подтверждение в ходе оперативной работы?

Борисов: Вы задали вопрос такой, совершенно мутный. Если здесь конкретно ответить. Информация появляется, она есть первичная... Давайте так, чтобы сразу отсечь этот вопрос. На тот момент оперативники печатать не умели на пишущих машинках. Поэтому за них, те кто со мной работал оперативники, я за них изготовлял оперативные материалы. Потому что если он напишет, никто не прочитает что там написано. И оперативник не мог нормальным служебным языком изложить информацию, чтобы начальник ее прочитал. Как оперативная информация оформляется. Вот агент сообщил это. Руководитель дает задание — проверить. Идет по цепочке от первичного документа. И вот пятый-седьмой документ это уже формируется конкретная информация, то что происходило. Ну и все, сугубо оперативная работа здесь идет.

Гособвинитель Склемин: А конкретная информация о совершении конкретных преступлений конкретными лицами, всегда ли она реализовывалась в виде уголовных лиц?

Борисов: Не всегда. Конкретно у меня, я знаю что человек участвовал в убийствах, вывозил трупы за город. Конкретно работал водителем районной прокуратуре, и так далее и так далее. Потом я его приводил на арест к тому же прокурору. Прокурор чуть не падал. Человек как говорится, был по другим материалам. Я знаю, что он участвовал в убийствах, работал в данной районной прокуратуре, у него была “крыша”. Районный прокурор на меня смотрит, трясется, печать ставит. Я ухожу, и вижу что происходит... Не буду даже называть конкретно здесь... А другие районные прокуроры вообще курировали преступные группировки. И в оперативных материалах об этом говорилось (судья останавливает свидетеля).

Далее, отвечая на вопросы гособвинения, свидетель Вячеслав Борисов высказался об “оперативных справках”, выставленных Сергеем Вилковым в фейсбуке, что вменяется ему в вину.

Борисов: Документы, которые размещены, они совершенно подходят под оперативные материалы. В том числе, там есть очень хорошие приметы — матричный принтер, про который я говорил, неясная печать. Так далее, все прочее. Сама стилистика оформления. Где-то средства массовой информации обращали внимание на грамматические ошибки. Все это свойственно оперативным работникам при заполнении таких документов. И вот сама форма, где это все было. И вот сама форма, она полностью соответствует всей методике оперативной работы. И методике оформления для оперативных дел. Это идет обобщенная справка, а обычно идет первичный материал — агент такой-то, такого-то числа сообщил своему сотруднику в отношении разрабатываемого объекта... А это обработанная. Уже общая, вы сжатом виде. И она здесь неполная. Там видно что это разрозненные листы, особенно там где учредительство и так далее. Там же разрыв идет, 2005-й год. Если разложить, получается человека разрабатывали не один год. Если человека разрабатывали не один год, значит в отношении человека существовало не одно оперативное дело. Разные категории. Он проходил по разным. И может он проходил и по группировке “Парковские”, и по отдельным бригадам.

Далее Борисов пояснил, что часто год создания группировки обозначенный в справке-меморандуме указывался оперативником в зависимости от того, когда он сам приступил к оперативному делу, но не соответствовал реальности, так что ориентироваться на это дату не стоит. Также он добавил, что в Саратове, на его памяти, не было ни одного дела о создании ОПС или ОПГ.

Допрос свидетеля Вячеслава Борисова будет продолжен 8 августа.[/SPOILER]